Москву, конечно, ничем не удивишь — всякое и всяких видали. А уж у дверей специального клуба — так и подавно. Мало ли кому из экзотических персонажей, надутых в наши края неведомыми ветрами на несколько дней придет в голову, ну, или ниже живота, провести ночь именно так? Тем более, что еще пару часов назад, не успев сойти с трапа самолета, пришлось выдерживать щелканье фотокамер и череду стандартных вопросов на пресс-конференции в плохо проветриваемом помещении музыкального магазина. Отдохнуть! Срочно нужно оттянуться по полной программе. Так, как привыкли и умеем делать!

Из толпы здоровяков латиноамериканской внешности отделился полностью лысый, без бровей, в футболке Soul Assassins, постоял, разглядывая что-то на стенах ближайшей подворотни. Ага, граффити! Интересно, а что рисуют в Москве? Подошел ближе, что бы как следует рассмотреть…

И тут из-за угла вырулил патруль. Так-так, уважаемый, поссать собираетесь? Нехорошо, ваши документики… Здоровяк непонимающе развел руками, показал рукой на граффити и что-то пробормотал на английском. Среди стражей порядка возникло легкое замешательство, если, конечно, такое чувство им известно в нормальном понимании этого слова. Хотя, всякое бывает. Они на секунду растерялись и упустили нить давно разученного монолога, практически — уличной читки, под которую давно пора подкладывать биты. Кстати, хит был бы, однозначно.

Тут подоспел кто-то из организаторов. Что вы, любезные, это музыкант, рассматривает, так сказать, народное творчество, он и сам известный исполнитель народных куплетов, только с другого конца земли. Поверьте, поссать ему есть где и без этой подворотни.

Ладно, так уж и быть, промямлил один из милиционеров, на всякий случай разглядывая, застегнута ли ширинка на штанах у известного исполнителя. Развернулись. Потом, уже уходя и немного подумав спросил, да, а как имя этого самого… артиста?

— Sick Jacken.

Через день после этого в клубе «Карма-бар», перекрикивая шум толпы и грохот музыки Sick Jacken скажет мне: «Да, чувак, и отдельный привет вашим девочкам и копам! Они у вас отличные!» И это будет единственный раз, когда он слегка улыбнется. По крайней мере — при мне. В остальном — сама серьезность.

До этого был концерт в клубе Milk, снесший башку многим любителям настоящего хип-хопа, без всяких там оговорок. Пацаны иначе не приучены делать. Таковы правила. И правила эти выковывались далеко не в шикарных калифорнийских особняках или ухоженных нью-йоркских квартирах. На улице. Многим может показаться, что у этих парней вообще нет никаких правил. Но ведь отсутствие правил — тоже правило? И возможно, еще более жесткое, чем набор высосанных из пальца принципов.

Где-то в VIP-комнате сидели B-Real, Young De, Cynic… Туда по несколько штук сразу местные чернокожие хаслеры заводили девиц, внешний вид которых не оставлял никаких шансов для маневра мысли или сомнений. Среди толпы иногда мелькала фигура DJ FM, но без платка на лице его никто не узнавал. Один из менеджеров группы уверял меня, что парни устали и вообще, общаться с кем бы то ни было не имеют никакого желания. В толпе носился слух — вот-вот должен подъехать Snoop, аккурат после концерта в Б1. Вчера B-Real с ним созвонился и два старых приятеля решили встретиться на тайной вечеринке, поболтать о своей нелегкой доле народных исполнителей уличной музыки из окраин Лос-Анджелеса. В самом деле, не о бабах им же говорить?

И тут в толпе я заметил уже знакомую лысину. Шанс, который нельзя упускать, что бы об этом не думала вся эта свора так называемых менеджеров (к промоутерам эти слова не относятся — как раз они делали все возможное и невозможное). Я подхватил со стойки свой стакан и решительно ломанулся навстречу призрачному шансу.

— Чувак, давай поговорим? — как можно ласковее прокричал ему на ухо. Sick Jacken посмотрел на меня внимательно.

— Зачем? — удивленно спросил. 

— Ну как же, интервью и всякое такое! Народ должен знать. 

— А что хочет знать твой народ? 

— Много чего. Но в данном случае этот решать нам. 

— Знаешь, вообще нужно такие вопросы через менеджера уточнять, — замялся Sick Jacken.

И уже собрался исчезнуть в толпе. Ну все, рыбка сорвалась. Хрен ты собачий, а не журналист… Но здоровяк вдруг обернулся, опять внимательно осмотрел меня и спросил:

— О чем вопросы?

— О твоих политических взглядах, — выпалил я и это была святая правда. Я действительно был не прочь поговорить на всякие такие темы. Не знаю как кому, а мне очень интересно, что творится в головах таких вот латиносов, с самых что ни на есть улиц, не киношных героев, знающих по-честному, что такое пуля в горло брата в уличной разборке и прочая хрень.

— С этого бы и начинал, — вдруг сказал Sick Jacken, своим родителям и полицейским больше известный как Хоакин (Джек) Гонсалес. — Есть на что записывать?

— А как же! — в другой руке я уже держал диктофон. Специальные рефлексы не пропадают даже после третьего… э-э, или какого там, стакана.

Что мы тут знаем о Туки? Какое нам вообще дело до этого бандита, убивавшего людей, грабившего и организовавшего отлаженную машину по сбыту наркотиков своим же черным братьям? Пока Мартин Лютер Кинг провозглашал: «У меня есть мечта, что однажды настанет день, когда четверо моих детей будут жить в стране, где о них будут судить не по цвету кожи, а потому, что они собой представляют»; пока Элайджа Мухаммед вопил: «Дьявол хочет украсть у вас слух»; пока Элдридж Кливер из «Черных Пантер» спрашивал: «Какой праздник мы замутим, что бы отметить триумф над свиньями?»; пока эти люди, каждый по-своему, но все же пытались нащупать новый путь для своего народа — Стэнли Туки Уильямс вместе со своим дружком Рэймондом Вашингтоном устроили персональную вечеринку. Да, именно этих парней сейчас принято считать основателями самой одиозной афро-американской банды современной Америки Crips. Кто-то вел своих братьев по крови в столицу требовать равноправия, а кто-то стрелял и грабил своих соплеменников в пригородах Лос-Анджелеса, продавал детям наркотики и размышлял о том, как подмять под себя улицы, на которых тусуют латиносы.

Но, именно без этого не было бы рэпа. Так сложилось и ничего тут не поделаешь. Вражда между Crips и Bloods, синие и красные цвета, простреленное легкое B-Real, парализованный навсегда Big Duke… Нет, чуваки, это не рок-н-ролл, это самый что ни на есть рэп, который можно копировать, но что быть настоящим — нужно прожить. Только вот надо ли?

Туки отсидел за решеткой двадцать шесть лет, переквалифицировался в ярого анти-ганста, при этом оставаясь легендой для самых отъявленных апологетов ганста-рэпа, написал несколько книг, пять раз номинировался на Нобелевскую премию (представляете, у нас какой-нибудь Чикатило раскаялся, написал книгу и его выдвинули на эту самую премию? Америка, что с них взять!) и по личному распоряжению губернатора Калифорнии, последнего кино-героя Арнольда Шварценеггера 13 декабря 2005 года был казнен в тюрьме Сан-Квентин. Смертельная инъекция — премии бывают разными. Это решение «железного» Арнольда всколыхнуло Америку — спорили, одобряли, возмущались, при чем среди возмущенных были и те, кто, скажем так, всегда отличались симпатией к Bloods.

Почему бы не начать с этого вопроса? Sick Jacken внимательно слушает меня, задумывается, потом отвечает:

— Что касается Шварценеггера, то я тебе так скажу: как он попал в политику, для меня загадка. Я не совсем в курсе, что там происходило с Туки в тот момент — что он сделал, или вообще в чем там дело, но могу точно тебе сказать, что в глазах многих калифорнийцев это распоряжение Шварценеггера выглядело хреновым решением.

— А тебе нравится Арнольд в качестве губернатора?

— Моя женщина, мать моих детей — она государственная служащая, работает на правительство штата Калифорния, и сейчас ей снижают количество рабочих часов, снижают зарплату… все служащие штата вынуждены страдать из-за тех ошибок, которые сделал Арнольд Шварценеггер. Он использует этих людей для того, чтобы прокручивать разные комбинации, он приносит простых людей в жертву — их деньги, их источник существования, за счет которого они покупают еду и платят за жилье. Он их притесняет для того, чтобы получить больше денег для себя, или для штата Калифорния, или не знаю уж там для кого. Сегодня в Калифорнии очень многим не нравится то, что делает Шварценеггер.

— Тебя интересует собственно сама политика, все эти игрища?

— Я, брат, не большой любитель политики. По-моему, политика – это сплошное вранье. Ты правильно сказал, политика — это, блядь, большая игра. А люди есть люди; мы ведь знаем, что правильно, а что нет. Обычно, политика — это большой бизнес, что-то вроде мафии, которая действует по всей стране — понимаешь, что я хочу сказать?

— В нашей стране сложно это не понимать.

— Так везде происходит. Поэтому я не слишком-то верю в политику. По-моему, в Америке люди ведут себя очень пассивно, а политики прежде всего думают о своих же чиновниках, а не о народе. А народ страдает, но ты от него и слова не услышишь — все только и говорят: «о’кей, о’кей, о’кей». Вот вы тут смотрите новости, мы тоже смотрим новости, и во всех странах что мы видим — протесты, протесты, протесты… А в Америке этого не так много.

— Это как-то влияет на твою музыку?

— В моей музыке говорится обо всем, что происходит в жизни. В ней говорится о политике, о том, что делается на улице, ну в общем обо всем: о семье, о любви, о наркотиках. Наша музыка — это зеркало, которое отражает мир, отражает общество. То общество, где мы живем и где выросли, какие чувства мы испытываем, что мы думаем о тех людях, которые живут рядом с нами, и о том, что с ними происходит. Наша музыка — она обо всем, не только о политике.

— Боюсь показаться нетактичным, но я тут недавно читал интервью с твоим братом…

— Ну ты в курсе, что в 1999 году в моего брата стреляли, и сейчас у него все тело, кроме головы, парализовано.

— Конечно. Это настоящая трагедия, что тут еще скажешь? Но в том интервью он говорит, что все равно видит себя и в музыке.

— Никаких сомнений! Совсем недавно я выпустил альбом, который называется «Stray Bullets» («Случайные пули»), и там есть песня под названием «Metal Rain» («Металлический дождь»), для которой мы с ним вместе написали припев. Скоро мы с моим братом и с B-Real начинаем работать над новым альбомом Psycho Realm, который должен выйти в 2010 году. До этого мы как группа Psycho Realm вместе не писали альбомов с 1997 года, так что этот диск должен вызвать большой интерес.

— Твой брат очень сильный человек!

— Мой брат всегда был человеком с очень сильным характером. В нем было что-то такое, что сразу обращало на себя внимание, поэтому всякий раз, когда он входил в комнату или делал вокальную партию в песне, это производило очень мощное впечатление. То, что с ним произошло — это большое несчастье. Он очень много вносил в наши песни, и значительная часть звучания Psycho Realm — это его заслуга. Он не сможет петь на нашем новом альбоме, но все равно это и его альбом, потому что если мы — «территория психов», то он главный псих на этой территории, вот так.

Bloods появились как самостоятельная организация через пару лет после того, как улицы Лос-Анджелеса заполонили темнокожие пацаны, идентифицирующие себя с Crips. В общем, банда Piru и была изначально одной из составляющей новой системы. Но что-то там не поделили, стали в строгую оппозицию и через два года активно противостояли материнской организации уже как Bloods, сражаясь за контроль над улицами и всем, что с этим связано. Не стоит все упрощать. Улицы Лос-Анджелеса и других городов (а сейчас эти бандформирования распространены почти по всей Америке) заполнены разными пацанами, со своими местечковыми названиями и пусть формально они принадлежат к одной из этих организаций, на самом деле воюют и между собой. Власть и деньги часто сводят на нет какие-то призрачные системные обязательства.

Об этом Sick Jacken мне и говорит:

— Ну, тут дело не только в Bloods или Crips. Тут все гораздо глубже, поэтому Bloods и Crips — это только небольшая часть общей картины. В городских кварталах Лос-Анджелеса живут в основном афроамериканцы, но банды там есть самые разные – есть, например, латиноамериканские банды 38th Street, Mara Salvatrucha, Norte?os… очень много разных банд, и все они враждуют между собой. То есть нельзя сказать, что там идет война только между двумя сторонами.

— Ты готов рассказать об этом более подробно? Многие бывшие члены группировок охотно сейчас дают интервью на эту тему, участвуют в теле-шоу, пишут книги воспоминаний…

— Мы, мексиканцы, не любим об этом говорить. На людях мы не обсуждаем то, что связано с бандами. Если я начну об этом рассказывать, перейду какую-то грань — мало ли что может случиться. Так что с прессой мы об этих вещах не говорим.

— Понимаешь, некоторые наши малыши, увлекшись ганста-рэпом как музыкальной формой начинают копировать и ваш уличный стиль, играть в крутых пацанов из лос-анджелесских районов.

— Не надо этому подр ажать, оно того не стоит. Вы не понимаете — это появилось в определенном месте, потому что там были свои условия. А теперь люди где-нибудь в Японии или в любой другой стране стараются это копировать — наверно потому, что им нравится внешний вид, нравятся названия… Но ничего хорошего в этом нет, так что держитесь от этого подальше.

— Я тут не при чем!

— Все равно — держись подальше.

— Стараюсь.

— А чем ты занимаешься?

— Разговариваю с такими, как ты. Потом пишу.

— Тебе действительно интересно то, что я говорю?

— Сам удивляюсь, но интересно очень.

— А я вот люблю читать.

— И что ты читаешь?

— Мне постоянно не хватает времени, но вот как раз сейчас я читаю книгу Хосе Аргуэллеса, которая называется «Фактор майя». В ней говорится о науке южноамериканского племени майя, об их религии… Вообще мне нравятся книги с интересным сюжетом — скажем, я прочел один из романов Дональда Гойнса. Кроме того я люблю документальные книги — например, о реальных преступлениях. Я читал книгу Коди Скотта и еще несколько книг о реальной уличной жизни и преступности. Еще мне нравятся книги, откуда можно узнать что-нибудь о политике, о всяких конспирологических теориях и тому подобных вещах.

Дональда Гойнса я знаю и, черт подери, мне даже приятно, что интересы совершенно разных людей с противоположных концов Вселенной могут иногда пересекаться. Увлекшись одно время литературными корнями рэп-музыки я сразу же натолкнулся на своеобразную икону для многих рэперов — культового писателя Гойнса (Donald Goines), одного из родоначальников черного урбан-фикшн. Заказал через интернет его книгу «Swamp Man», прочел, потом как-то сразу увидел фильм «Never Die Alone» с DMX в главной роли и поставленный по одноименной книге Гойнса. Судьба писателя типично трагична — за пять лет написал больше пятнадцати книг, многие из которых стали бестселлерами, но наркотики, сомнительные знакомства и как итог — застрелен вместе с женой в возрасте 36 лет в 1974 году на одной из улиц родного Детройта. Официально — стал жертвой уличных грабителей (для которых и о которых писал), неофициально — погиб во время покупки очередной порции. Упоминание его имени или цитаты из книг можно встретить у Ghostface Killah, RZA, 2Pac, Nas, Jadakiss и многих других хип-хоп исполнителей.

А вот кто такой Коди Скот выяснил уже после нашего разговора с Sick Jacken. Серьезных писателей с таким именем я не знаю, что и не удивительно — Kody Scott, по кличке Монстр сначала «писал» кровавыми чернилами на улицах Лос-Анджелеса, отличаясь чрезмерной жестокостью, за что кличку свою и получил. Член банды 83 Gangster Crips. Неоднократно попадал за решетку, где принял ислам и под именем Санийка Шакур (Sanyika Shakur) написал книгу воспоминаний «Monster: The Autobiography of an L.A. Gang Member». Я заказал и эту книгу, посмотрим, какой из него писатель. А пока в youtube смотрю его выступления в различных телевизионных передачах и диссы на Ice Cube — что-то они там не поделили. Не знаю как Ice, но я бы с таким чуваком спорить не стал.

Одним словом — Sick Jacken на фантастику и выдуманную реальность время не тратит. Ему даже в литературе важно то, что лежит рядом с правдой. Я вдруг понимаю, что начав разговаривать в плотной толпе разнокалиберных тусовщиков, мы уже давно находимся в почетном кольце любопытствующих; рядом скромно топчется чувак, который типа менеджер, щелкают фотоаппараты. Такой поворот событий мне уже не нравится, а Джека откровенно раздражает. Мы как-то одновременно понимаем, что на этот раз достаточно, публичных представлений никто из нас в этот вечер не планировал. Он жмет мне руку и на прощание во внезапно возникшей тишине добавляет:

— Я в восторге от Москвы, в восторге от России. До этого мне не случалось у вас бывать, и я обязательно еще вернусь. Надеюсь, что зрители снова придут на наше шоу. Пока что это — лучший концерт нашего тура, и я это говорю не потому, что сейчас здесь. Я всегда и всем говорю правду, кроме тех, кому вру по определению — копам и моей старушке.

— Удачи тебе, Джек, — отвечаю ему и тут он наконец улыбается, в первый раз за весь разговор и добавляет… хотя об этом я писал в самом начале.

Sick Jacken исчезает в VIP-комнате, а я отправляюсь прямиком к барной стойке — после такого разговора нужно обязательно смочить рот чем-то таким, что «обжигает, как копыто Сатаны», как писал один американский классик. Слава всевышнему, это в Москве сделать несложно.

Да, а Snoop так и не приехал. Оно, может, и к лучшему.