Кэнг Чун-йок родился в Северной Корее, в северо-восточной провинции Хэмйонг, где провёл первые двенадцать лет своей жизни. Бедность, недоедание, ‎— это было нормой для его семьи, особенно во времена печально известного голода в КНДР, который привёл к сотням тысяч смертей среди обедневшей нации. В 1998 году они решили бежать из страны. После трёх лет тяжёлых скитаний им посчастливилось добраться до посольства Южной Кореи.

В 2003 году Кэнг начал рисовать, его картины отображали детство в Северной Корее. Сейчас он студент известной школы искусств в Сеуле. Этим летом рэпер участвовал в телевизионной программе для восходящих звёзд хип-хопа под названием «Покажи свои деньги» (двусмысленное название для шоу молодых талантов ‎— прим. редакции). Он поверг в шок зрителей и судей своими откровенными текстами про ситуацию в его родной стране и открыто раскритиковал северокорейский диктат.

Ему не удалось пройти даже во второй раунд передачи, но выступление вызвало мгновенную реакцию: Янг Донг-гён, популярный южнокорейский рэпер, настолько проникся творчеством Кэнга, что решил спродюсировать его дебютный альбом, который должен выйти в конце этого года.

---

DW: Какой главный месседж твоего творчества? Что ты пытаешься  донести?

Кэнг Чун: Нынешнее состояние Северной и Южной Кореи; стран, которые по-прежнему разделены после Корейской Войны. Я родился в Северной Корее и прошёл через много лишений на пути в Южную.

Ты читаешь о довольно деликатных темах ‎— как, например, печально известные трудовые лагеря или же ядерная программа КНДР. Почему всё-таки твой рэп ‎— политический?

Я был свидетелем множества преступлений. Голод, смерти, публичные казни, беженцы в других странах, которые вынуждены скрываться от работорговцев, нарушение детских прав ‎— это лишь малая часть всех преступлений, совершённых в Северной Корее. 

Моя цель ‎— не навлечь позор на родную страну. Я осуждаю политическую систему Северной Кореи, диктаторский режим, который идёт там далеко не первый год. Мир должен знать больше о фактически разрушенной стране и обществе.

Как люди реагируют на тексты твоих песен?

Поначалу ‎— это недоумение. Когда они осознают глубину текстов ‎— это шок. Большинству это незнакомо. В рэпе обычно описывают личную жизнь ‎— любовь там, расставание, всё такое. Здесь же перед слушателем открывается новая реальность. Меня это вдохновляет.

Не боишься ли ты реакции диктата Северной Кореи?

Конечно, они могут отреагировать. Но, если это произойдёт, то значит, что они приняли всю ту правду из моих стихов; поэтому мне не страшно.

Самые яркие воспоминания из детства?

Я скучаю по родине. Не очень то и важно, насколько я был голоден, мне всё ещё не хватает моих друзей. Друзей, с которыми я играл, ходил в школу...Безусловно, я помню весь тот мрак; то, что шокирует. Но, хорошие или плохие, воспоминания остаются воспоминаниями. Когда я встречаюсь с друзьями детства, тоже беженцами, мы безо всякого дискомфорта вспоминаем наше прошлое. Смеёмся и плачем вместе.

Когда и почему ты решил покинуть Северную Корею?

В 1997. Моя семья голодала, и мой отчаявшийся папа решил поехать в Китай, подыскать работу для того, чтобы накормить семью. Только моя мать знала, куда он поехал; мне он говорил, что отправился куда-то далеко-далеко по работе. В 1998 году моего отца поймали на пути домой. Тогда я и узнал, что он был в Китае на заработках.

Во время своего пребывания в тюрьме отец тяжело заболел и был на грани смерти. Полиция разрешила ему на время перебраться домой, чтобы выздороветь. Но вместе с выздоровлением он должен  был вернуться в тюрьму. Он не мог терять возможности для побега, так что он убедил меня и маму, и мы решили сбежать в Китай.

Пять или шесть соседей прознали о том, что мой отец был в Китае и попросили включить их в побег. Папа внял их мольбам, и в марте 1998 года мы сбежали из Северной Кореи через речку Туманган.

Что произошло после?

Мы прибыли в Китай. Там было страшно жить, нас могли поймать и депортировать. Поэтому мы буквально прятались от людей. В 2001 наши соседи настучали на нас в китайскую полицию, и однажды ‎— это было раннее утро, поздняя весна ‎— копы ворвались в наш дом и забрали в тюрьму.

С нами был мой двоюродный брат, тоже беженец. К счастью, он смог выскользнуть через окно аккурат перед визитом полиции. Мы сидели в тюрьме месяц, ожидая депортации. В это время он смог одолжить денег у друзей для подкупа полиции. Они получили взятку и отпустили нас. Оставаться в Китае было опасно и мы решили поехать в Южную Корею.

Первым делом из Китая уехал я и мой двоюродный брат. Родители остались ждать нашего возвращения. Мы поехали во Вьетнам, оттуда в Камбоджу, где смогли находиться в безопасности благодаря посольству Южной Кореи.

Я попросил о помощи у сотрудников посольства ‎и они забрали моих родителей из Китая в Камбоджу. Наконец воссоединившись, моя семья осталась там на время, чтобы уладить формальности с документами. В общем, мы прибыли в Южную Корею чуть позже, чем через год.

Насколько твоё прошлое отпечаталось на тебе?

Моё детство в Северной Корее и Китае сделало меня таким, какой я есть сейчас, помогло мне стать сильнее. Лишения, через которые я прошёл в прошлом, научили меня многому, помогают двигаться дальше. Теперь всё, о чём я мечтаю, ‎— это воссоединение Кореи.

Прошло много лет с тех пор, как ты покинул Северную Корею. Считаешь ли ты Южную Корею своей новой родиной?

Жители Северной и Южной Кореи выглядят чужаками друг для друга. Но я верю, что мы ‎— это один народ. Так что Южная Корея ‎— это тоже мой дом.

Если бы политические обстоятельства изменились, ты бы вернулся в Северную Корею?

Если Корея воссоединится, я точно поеду туда. Буду помогать отстраивать опустошённые районы в Северной Корее.

То самое выступление на корейском реалити-шоу (выставлено с 33 минуты; момента, когда начинается рассказ о Канге)